Пилот особого назначения - Страница 7

Ну, тогда понятно. Спецгруз. Зачем только всю улицу огораживать? Кого стеречься за стенами закрытого сектора?

Воздух взрезала сирена. Короткий, тревожный рев. И голос из скрытых репродукторов:

— Весь персонал, внимание! Идет спецгруз! Воздержитесь покидать здания! Выход на тротуары запрещен! В случае нарушения бойцы осназа имеют приказ стрелять без предупреждения! Весь персонал, внимание! Идет спецгруз!..

Из-за поворота в конце дороги зарычало.

Показался бэтээр, кажется, это был новый осназовский «Тарпан», раньше мною не виденный. За ним еще один. Башни развернуты «елочкой», перекрывая пространство.

Дальше в пешем строю две шеренги солдат в тяжелых скафандрах.

А между ними шестнадцатиосный тягач.

И еще один.

И еще.

Проблесковые маячки, красота.

И знак на бортах фургонов: желтый круг с тремя радиальными секторами черного цвета.

— Ядерный поезд, — сказал незнакомый майор.

— Куда это они? — спросил Сантуш.

— Бес знает. — Майор извлек сигареты, вышиб одну из пачки и защелкал зажигалкой. — Второй за неделю.

— Сюда привозят? — подключился к беседе ваш верный повествователь.

— Отсюда вывозят! — Майор глянул на меня через плечо. — Что в мире происходит, черт…

В мире было куда как неспокойно.

Для меня неспокойствие с недавних пор отлилось в фигуру товарища Иванова: черный костюм, белая рубашка, старенькие, но ладные ботинки, голос надтреснутый, как и его заслуженное пенсне.

В стенах Склада № 5 нас встретил именно он. Сидел на ящике из-под пушки «Стилет» и что-то писал в планшете. Вокруг бродили, стояли, тихо общались несколько пилотов. Четверо. А еще чуть поодаль один лейтенант. Судя по телосложению — или десантник, или осназовец. Среднего роста, плотный и, даже по первому впечатлению, страшно сильный.

Увидев новоприбывших, Иванов отложил планшет, встал.

— Товарищи, прошу ко мне. Нет, не надо в одну шеренгу, мы не в армии.

Мы собрались.

— Позвольте представиться. Меня зовут товарищ Иванов. Я специальный уполномоченный ГАБ. Уполномочен я в данном случае организовать Эскадрилью Особого Назначения. Личный состав, то есть вы, отобран по весьма строгим критериям. Коротко скажу: считайте себя элитной штрафной эскадрильей. Именно так: штрафной и элитной.

— Прошу прощения! — поднял руку один из пилотов. — Как ваше имя-отчество? И звание? Как обращаться к вам?

Спецуполномоченный слегка скривился.

— Обращайтесь ко мне, как я и сказал: товарищ Иванов. Имя мое вам без надобности. С днем ангела мы друг друга поздравлять не будем. Еще вопросы? Хорошо. Задачи эскадрильи будут сугубо секретные. В основном это разведка. А также разные мероприятия, не имеющие прямого законного обоснования, но необходимые для страны. Официально мы не существуем. Вы подчиняетесь только мне или моему заместителю: товарищу Браун-Железновой. — Кивок в сторону Саши. — Я подчиняюсь непосредственно Центру. Вы должны понимать, что это значит.

О да, мы понимали. Центр, особенно когда не называют конкретных имен и названий — это очень круто. И подчинение без посредников тоже круто.

— У нас огромные, почти неограниченные права. Точнее, права наши ограничены лишь требованиями целесообразности. Всё, что целесообразно и на пользу дела — хорошо. Сообразно, ответственность на нас огромная. Страшная ответственность. Как я уже сказал, официально нас не существует. Более того, почти весь личный состав числится погибшим, пропавшим без вести или отбывающим различные сроки заключения. В случае успеха нашей деятельности вы будете восстановлены в званиях, личные дела будут абсолютно чисты. Стаж засчитают по военным нормам: год за три. При этом нужен контроль за вашей деятельностью. Присяга в нашем случае — не гарантия. Поэтому каждому из вас будет имплантирована миниатюрная бомба с дистанционным взрывателем. В район первого шейного позвонка…

— Кнопка, амиго! — перебил его Сантуш и зловеще ухмыльнулся. — У кого будет кнопка?

— Товарищ. Товарищ, а не амиго, с вашего позволения. — Иванов подарил Комачо колючий взгляд.

— Товарищ, а флуггеры тоже заминируют? Хорошая гарантия, не будь я Павел Кутайсов! — Пилот, подавший голос, аж подпрыгнул от эмоций.

— Кнопка будет у меня, это раз. Флуггеры будут заминированы, это два.

— Отказ от вашего благородного предложения не предусмотрен? — спросил Кутайсов.

— Из ворот этого склада у вас две дороги. Первый — в состав ЭОН. Второй… вы уже являетесь носителями гостайны высшего разряда. Понимаете мою мысль?

И это мы понимали. Даже саркастический Павел Кутайсов — гладко выбритый шатен кирасирского сложения. То есть высокий, длиннорукий и кривоногий.

Иванов между тем продолжал:

— Слово предоставляется… если никто не возражает… лейтенанту Степашину.

Из своего угла поднялся тот замеченный ранее осназовец, выбивавшийся из нашей летучей компании.

— Здравия желаю. Я — Лев Степашин, комвзвода 92-й отдельной роты особого назначения.

— Зачем в эскадрилье осназ? Флуггеры с толкача заводить? — спросил пилот Кутайсов, не растративший язвительного задора.

— Ну заче-е-ем ты так? — протянул с укоризной обладатель русой бородки и очаровательной стрижки под горшок.

Степашин, впрочем, в защите не нуждался. Он улыбнулся и ответил:

— Затем, что разведка! Оно ж как? Бывает разведка тихая, а бывает — с музыкой. Так вот, музыкант — это я. И парни мои все из консерватории. Штурмовать, минировать, зачищать — полная партитура.