Пилот особого назначения - Страница 18

Он помолчал и безо всякой связи спросил:

— Товарищи русские, не пойму: Разуваев — это что за фамилия такая? От слова… как это… снимать обувь?

Ревенко и Настасьин удивились этакому зигзагу в беседе, а я их успокоил, напомнив, что разговоры на флоте редко бывают связными. Тогда Артем Сантуша просветил:

— Именно снимать обувь. Разувать. Только не подумай, что с себя. Прапрапрадедушка нашего Арсения скорее всего был видный разбойник и любил отбирать обувь у прохожих.

— Ничего себе! Интересно!

— Это что! Я учился в Казанской Военно-Космической Академии, так у нас на потоке был парень. Нормальный паренек, еврей. Так его звали Шура, а фамилия была Гопник! Шура Гопник! Это трындец, как тяжко ему было жить с таким паспортом!

— Ага, — подхватил я, — а на Новой Земле в СВКА заведующий штурмовым факультетом — по фамилии Саваоф!

Словом, поговорили.

Потом завалились спать.

А потом было утро.

Чоругские машины…

Нет, асами мы не стали. Более того, опасения Сантуша насчет мальчика из церковного хора оказались беспочвенными. Я уверен, что человек без нашего образования и опыта даже взлететь не сумел бы.

Но рачий вариант искусственного интеллекта меня потряс. Да и вообще — машина.

Конечно, насчет киборга-симбионта товарищ Иванов слегка присвистел. Но только слегка.

И все-таки, когда я расположился в кресле и, согласно инструкции, активировал местный аналог парсера… Планетолет, который я по привычке и ради краткости буду называть флуггером, слушался настолько хорошо, будто ваш покорный слуга летал на нем не первый час, а десятый год. Умная электроника вовсю общалась с моими нервными окончаниями, с моим мозгом, без всяких вопросов угадывая пожелания товарища пилота. Реакция на управляющие импульсы в результате была такой, что возникла проблема «переуправления», когда летун не успевает сдерживать маневры слишком чуткой машины.

Два дня мы осваивали флуггеры. А флуггеры осваивали нас, калибруя собственную иннервацию под скорость реакции пилотов.

Очень непривычным оказался кокпит без панорамного остекления. Сплошная глухая броня. О-о-очень это для человека нехорошо — полная сенсорная изоляция. Хотя десятки камер и сотни световодов исправно транслировали картинку, но от мысли, что все это не настоящее, не глазами рассмотренное, отрешиться до конца не получалось. Более того, с каждым часом становилось все хуже — привычка не возникала, наоборот, накапливалось лютое раздражение.

Но что поделаешь?!

Ах да! Наши личные гербы на вертикальном оперении нарисовать не получилось. Во-первых, у чоругских планетолетов килей не было. Во-вторых, демаскировка. Хороши мы будем, если разведка засечет рачьи планетолеты с картинками!

Так что я остался без своей кометы. Сантуш — без головы команданте Че. Настасьин — без жар-птицы. Кутайсов — без гренадерского кивера. Ревенко — без грудастой девицы с мечом в руке (его позывной был «Ника» — сиречь Победа). А Разуваев — без разбойничьего кистеня.

Позывные, правда, сохранились. Братья по разуму использовали вместо раций гравимодуляторы, ничем себя не проявляющие в радиодиапазоне и, соответственно, не засекаемые средствами технической разведки Великорасы. Хитрая машинерия формировала гравитационные колебания, которые улавливались чуткими приемниками, наподобие наших детекторов масс, только сложнее на порядки порядков. Как всё это устроено, понять было невозможно в принципе — натуральная НВТ, невоспроизводимая технология!

Куда подевались вертикальные кили, в просторечии «хвосты», и как летучие раки без них обходились? Замечательно обходились. Повороты креном, а плоскостные маневры по горизонту — на доле маневровых дюз, даже в атмосфере.

Устройство дюз ураганное! Как и мы, чоруги применяли поворотные сопла. Только у нас (от Хосрова до Москвы) они набирались из хризолиновых лепестков, а у них были монолитными. Из некоего «конвульсирующего полиметалла» на основе всё того же хризолина, который умел изгибаться в нужную сторону под воздействием направленного электроразряда.

В результате тяжеленная машина, раза в полтора против «Хагена», умела вертеться так, что казалось, будто можно облететь столб по кругу на второй космической.

Но это, конечно, иллюзия, вызванная несоразмерностью объемов и массы с маневренными показателями, которые все-таки были похуже, чем у «Горыныча» — законов физики-то никто не отменял! Инерция, друзья — такая упрямая штука! Если есть реактивный движитель и кусок металла в несколько сотен тонн, то после определенного порога увеличение тяговооруженности не коррелирует напрямую с улучшением маневра, какие ты технические хитрости ни выдумывай. Только пресловутый «вычитатель массы» что-то мог с этим поделать, но реализовать его в габаритах планетолета чоруги не умели — как и мы.

А еще специалисты пророчили нашим планетолетам какую-то нереальную живучесть.

Мол, есть у чоругов в комплекте целый выводок ремонтных роботов: от наноботов до вполне заметных глазу полимерных паучков, которые буквально на глазах чинят полученные повреждения. Не знаю (точнее, не знал), насколько они эффективны (верилось с трудом), но пару паучков, бежавших куда-то по моему флуггеру с непонятными целями, я видел.

В общем, через два дня даже Сантуш, расстроенный, как рояль, был готов влюбиться в чоругский планетолет. От публичного проявления чувств его удерживало только ослиное упрямство.