Пилот особого назначения - Страница 19

К оглавлению

19

Летали сурово. Очень помногу.

И секретность вокруг сразу сделалась такая!.. Аж земля тряслась!

Сыскались и помещения, и мощности, ранее задействованные на обслуживание местных штатных эскадрилий. Когда тягачи выкатывали наши машины на ВПП, там не было никого. То есть вообще — кроме сотрудников Склада № 5. Вы ведь понимаете, что эскадрилья, даже вот такая половинчатая — это огромный организм, который обслуживают самые разные люди в изрядном количестве?

Не знаю, где Иванов набрал столько надежных товарищей и насколько они были надежны, но ведь набрал! Представляю, какие неприятные бумажки им приходилось подписывать едва ли не каждый день!

Режим секретности! Альфа! Красный! Код!

Это в переводе на человеческий язык означает, что даже члены Совета Директоров не имели права знать о нас и вмешиваться в наши дела. Точнее так: только они и имели. Но не все и не всегда.

Как намекнул Иванов в ответ на прямой вопрос из уст Ревенко:

— Директора меняются, а интересы России неизменны.

Как хочешь, так и понимай.

Конечно, Директору Культуры товарищу Киму вряд ли рассказали о такой интересной структуре в составе ГАБ, как ЭОН — зачем ему? А кому рассказали?

Мы шестеро никаких бумажек не подписывали. В самом деле, мы же покойники! Чья подпись, скажите на милость, должна красоваться под обязательством о неразглашении? Нас контролировала иная гарантия — бомба, имплантированная между первым и вторым шейными позвонками.

Моментально возник еще один вопрос: кто стоит над высшим органом власти в России? Кто имеет такие полномочия? «Оживить» шестерых мертвецов (а может, и не шестерых), поставить их в строй вне и над законом? Да еще и суровый бюджет в виде полновесных терро и амортизации огромной матчасти под это дело совершенно секретно заполучить… Поневоле всплывали в памяти строки из незабвенных «Скрижалей Праведных» пера Иеремии Блада.

Впрочем, над подобными проблемами я тогда не задумывался. Точнее задумывался, но на самом дне мозга, при помощи самого краешка мыслительного аппарата. И не только потому, что ответы на подобные вопросы попадают в категорию «меньше знаешь, крепче спишь».

Времени не оставалось, времени и сил.

Но реяла над мелкими непонятностями большая и главная: за кем, за кем мы будем шпионить? Против кого создали ЭОН — жуткую, если вдуматься, штуку?

От всех этих вопросов, на которые не было ответов, рождался страх. Что будет, люди?! Что всех нас ждет?!

Через два дня тренировок поступил приказ о перебазировании на «Дзуйхо». Начиналась фактическая работа.

Шесть чоругских машин замерли в ангаре авианосца.

Рядом замер штабной «Кирасир», который товарищ Иванов любил использовать в качестве космического лимузина.

А вот, кстати, и он.

В вечернем освещении ангара — одна работающая панель через три — наш начальник выглядел каким-то домашним, почти дряхлым. Он подошел, поговорил с каждым о необязательных пустяках.

Последним командир общался с Сантушем, а я все слышал, потому что стоял неподалеку и заполнял летный формуляр, подсунутый мне техником.

— Ну как, амиго, отказываетесь от вылетов? Не понравилась машина?

— Смеетесь, товарищ начальник?! Машина — зверь!

— Значит, я вас не обманул?

— Не обманули.

— Скажите честно, почему у вас тогда такой похоронный вид? Неужто такое впечатление от чоругской техники?

Комачо вздохнул, присел на посадочные салазки, едва не стукнувшись затылком о непривычно низкое брюхо флуггера.

— Как вам сказать… Машина-то отличная… Лучше ничего не видел.

— Да бросьте темнить, Сантуш! Я же не слепой, вижу — у вас на душе кошки скребут. В чем дело?

— Вы, товарищ Иванов — разведчик, а я — пилот, существо суеверное, вам меня не понять.

— А вы попробуйте. Простите, конечно, что я навязываюсь, но мне, может статься, вас в бой отправлять. Моя ответственность.

— Ладно, чего уж там… Просто я чувствую… как вам сказать, черт… Машина прекрасная, но я знаю: это моя последняя машина.

Я накрыл рукой рамочный планшет с формуляром и обернулся на голос. И только тогда заметил, что в густой смоляной щетине моего друга щедро рассыпана первая седина.

Глава 4
ЧАРЫ ВЛАСТИ

Декабрь 2621 г.

Станция «Тьерра Фуэга»

Орбита планеты Цандер, система Лукреции,

Тремезианский пояс

...

Приказ по управлениям

Глобального Агентства Безопасности.

Секретно, срочно.

3-му Главному Управлению: немедленно начать мероприятия по расследованию взрыва на орбитальной крепости «Амазония», система Лукреции, Тремезианский пояс. Привлечь к работе оперативников 7-го Управления.

Центру Общественных Связей: подготовить официальное коммюнике, где взрыв на «Амазонии» должен быть представлен как результат халатности местного персонала. Любые слухи о теракте немедленно пресекать.

Подполковник Ахилл Мария де Вильямайора де ла Крус пребывал в дурном расположении духа. Внешне это никак не выражалось. Он не имел привычки срываться на подчиненных. Не ходил по расположению своей орбитальной вотчины «аки лев рыкающий» и тем более не появлялся на людях с хмуро-кислым видом из-за недоделанной работы.

Тем не менее всегда есть коллеги, для которых мимика, интонации, пусть даже неверная тень чувств, говорят не меньше, чем сокрушаемая в ярости мебель.

У Ахилла Марии были такие чуткие или просто хорошо его знающие коллеги. Когда интегрированная в интроочки гарнитура капитана де Толедо заговорила ровным начальственным голосом, он сразу сообразил, что дело пахнет люксогеном.

19